То, что пчёлы увеличивают урожай фруктов, гречихи, подсолнечника, огурцов, клевера, заметили уже давно. Поэтому пасеки часто устраивают около фруктовых садов и огородов.

Каждая пчела в минуту успевает побывать на 10-12 цветках, а за летний день мохнатая труженица заглядывает больше, чем в 7 тыс. цветков. Перелетая с цветка на цветок, пчела переносит пыльцу с тычинок на пестики, опыляя их, после чего растения приносят плоды. Если с пасеки вылетят 10 тыс. пчел, то за один день они оплодотворят более 70 млн. цветов. Это целое поле, засеянное клевером, или фруктовый сад.

Чтобы приучить пчёл летать на поля и фруктовые сады, их дрессируют. Около ульев ставят блюдца со сладкой водой, а к воде добавляют сок из цветов клевера или яблонь. Пчёлы привыкают к тому, что там, где пахнет клевером или яблоней, — сахар. Вылетев из улья, они уже всюду разыскивают цветы с таким запахом, а на другие — не обращают внимания.

С незапамятных времён люди наблюдали за стаями перелётных птиц. Уже давно было замечено, что мелкие птицы: ласточки, стрижи, воробьи, даже галки — летят беспорядочными стаями. Журавли и гуси в полёте располагаются угловатой, изломанной линией. Крупные кулики образуют в полёте шеренгу. Вороны летят цепочкой.

Раньше предполагали, что лебеди летят друг за другом потому, что лебедь, летящий сзади, кладёт клюв на спину передней птицы и так отдыхает.Но это оказалось неверным. Ещё совсем недавно учёные не знали, почему крупные птицы летают правильно выстроенными стаями.

Один раз известный геофизик В. В. Шулейкин заметил на берегу Чёрного моря летящую стаю журавлей. Вечерело. Журавли не стали в темноте перелетать через море и, смешавшись в беспорядочную стаю, полетели вдоль берега искать удобное место для ночлега. Но вместо того чтобы лететь прямо, каждый журавль принялся почему-то описывать зигзагообразную линию. Птицы кидались то влево, то вправо и поминутно сталкивались друг с другом. Так продолжалось до тех пор, пока журавли снова не построились треугольником.

Учёный очень заинтересовался тем, что увидел. Он стал изучать законы полёта птиц и установил, что когда летят большие птицы, вокруг них возникают сильные воздушные течения. Если птицы летят близко друг за другом — воздушные течения отталкивают заднюю птицу. Но если птицы располагаются ступеньками, так располагаются журавли в полёте, то воздушные течения не мешают им лететь. Когда летят мелкие птицы, вокруг них тоже возникают воздушные течения, но такие слабые, что с ними легко справиться даже воробью. Вот почему мелкие птицы могут лететь беспорядочной стаей, а большие птицы в полёте всегда выстраиваются правильными фигурами.

Опустите и выньте руку из воды — рука будет мокрая. Гусь же выходит из воды сухим. По гусиным перьям вода скатывается крупными каплями, а они не смачивают перьев.

Впрочем, если вымыть гусиное перо в горячей воде, оно начинает потом смачиваться и в холодной, так же как смачиваются перья кур и других птиц.

Удивительным свойством оставаться сухими в воде гусиные перья обладают не сами по себе. Их оберегает от воды жирная смазка. Вырабатывается эта смазка в особой желёзке, которая находится у гуся около хвоста. Гусь достаёт эту смазку клювом, то и дело оглаживая им перья. От этого перья становятся жирными и не смачиваются водой.

В темноте у кошек блестят глаза. У волков и других хищников, у ночных птиц глаза также светятся в темноте.

Что же это за свет? Может быть, глаза у этих зверей и птиц светятся, как светляки?

Нет, у светляков свет вырабатывается в их собственном теле, а у кошек глаза сверкают не собственным, а отражённым светом.

В полной темноте глаза у кошек так же невидимы, как и наши глаза. Но достаточно слабого ночного света от лампы, луны и звёзд, чтобы широкие зрачки кошек загорелись зеленоватыми огоньками.

Происходит это потому, что в самой глубине глаз у кошек, волков, филинов и сов расположены блестящие кристаллики особого вещества — гуанина. Гуанин сильно отражает световые лучи, а из множества его кристалликов в глазу образуется нечто вроде зеркала прожектора, отражающего свет лампы. Часть лучей свет, попавший в глаза кошки, отбрасывает обратно. Днём на ярком свету мы этого не замечаем, а ночью нам кажется, что у кошки в глазах сверкают огни.

В глазах человека, лошади, собаки и дневных птиц гуанина нет, и потому их глаза в темноте не светятся.

Чем ближе к горизонту опускается солнце, тем больше оно становится. Луна всходит огромным огненным шаром, а поднявшись высоко в небе, становится гораздо меньше.

В действительности, конечно, солнце и луна не меняют своих размеров. Нам только ка-жется, что они становятся то больше, то меньше. Нас обманывают глаза. Учёные проделали такой опыт: в тёмной комнате у стены зажгли лампу, прикрытую стеклянным кружком. Получилось маленькое «солнце». Когда лампа находилась у самого пола против глаз людей, сидящих на стульях, светлый кружок казался большим. Но стоило только лампу поднять так, что людям пришлось на неё смотреть, приподняв глаза ко лбу, как кружок уменьшился в размерах.

Посмотрите на рабочих, которые строят высокий дом. У карниза дома они покажутся вам маленькими. А люди, стоящие на земле и находящиеся дальше от вас, чем люди на крыше, будут выглядеть большими. Всё дело в том, как мы на них смотрим: прямо или подняв глаза. На солнце у горизонта мы смотрим прямо, и поэтому оно кажется нам больше, чем то же солнце в зените, над головой.

В летние вечера, едва только в загородных домах зажигается свет, на каждый огонёк слетаются десятки мошек и бабочек. Нередко они обжигают крылья о лампы и гибнут. Что же влечёт их на верную гибель? Почему насекомые летят на свет?

Представьте себе корабль, который пробирается ночью вдоль берега. Чтобы сохранить правильное направление и избежать подводных камней, капитан ведёт корабль по маяку так, чтобы свет его всё время виднелся в одном направлении. Если капитан ошибётся и примет какой-нибудь другой свет за свет маяка, корабль отклонится от правильного пути. Он может наскочить на риф и погибнуть.

Нечто подобное происходит и с ночными насекомыми. Вечером они летят так, чтобы свет луны падал им в глаза всё время с одной стороны. Если ночной бабочке, например, приходится сворачивать в сторону, чтобы обогнуть дерево или ускользнуть от летучей мыши, она может легко найти прежнее направление: для этого ей достаточно повернуться так, чтобы увидеть лунный свет опять с прежней стороны.

Когда бабочка видит лампу, она принимает её за луну. Но луна далеко на небе, а лампа близко. Можно пролететь сто километров, а луна всё будет виднеться с той же стороны. Но стоит только чуть миновать лампу, как она уже окажется не сбоку, а сзади. Бабочка не может разобраться, что это произошло с лампой, а не с луной, и поворачивается до тех пор, пока снова её не увидит. Как только она полетит дальше — опять надо поворачиваться.

Так и начинает бабочка кружить вокруг лампы, приближаясь к ней по спирали, пока не обожжётся. Значит, насекомые летят на свет не потому, что свет их приманивает, а потому, что они принимают близкий источик света — лампу или фонарь за далёкую луну.